Пробежав метров десять.

Держа в правой руке автомат, а в левой гранату, он собрание заорал на Пасько:
— Бро-не-ма-ши-на? Врешь! Ну где же она?
Пасько вцепился в кожанку Романа и потащил его за угол сруба.
— Гляди: воз с грушами, да?
Бронемашина изрыгала огонь по щели дота. Наконец Роман увидел ее.
— А-а-а, так! — закричал он. Лицо его побледнело и вся фигура хищно сжалась. Он вырвал пулемет из рук Пасько, схватил холщовую сумку с магазинами и бросился к броневику, который стоял уже на дороге.
— Роман! Роман! Куда?
— Назад! Убьют! — закричали ему вслед. Пробежав метров десять, Роман плюхнулся наземь.
— Убит! — сорвалось с языка у кого-то.
Внезапно пулемет Романа залился длинной очередью. В ответ на это башня машины развернулась в его сторону, красная огненная струя крупнокалиберных пуль протянулась под основание дота, и белая пыль бетона запенилась на его стенке. Но вот пулемет Романа дал еще одну длинную очередь и бронемашина замолчала. Назад Роман возвращался не торопясь. Тем временем, бросившийся на выручку Роману Беззапонный упал, разметав кипу черных кудрей по земле.
— Женя, Женя! — крикнул медсестре Иван Нечай.— Командира, капитана Коротюка ранило!
И Женя Панасюк побежала на зов. Слева, справа, сзади брызжет песок, взбитый частыми пулями. Ротный Иван Нечай перебежками обгоняет девушку. Но вдруг ойкнула Женя и упала на свою санитарную сумку. Нечай хватает ее в охапку, бросается к доту, но, подкошенный пулей, падает.
— Командир! Патроны на исходе! — кричит кто-то из партизан.
Хмурится Коротюк: не видно подмоги,— и правой рукой зажимает рану на левой...
Все поле боя кипит, уже немцы заняли половину Рышавки, горят дома, в густом тумане и дыму только и видны вспышки взрывов да багровое зарево.
Справа и слева взвились в небо красные ракеты. Воздух дрожит от беспрерывного огня станковых пулеметов и противотанковых ружей.