И только встал, увидал он Стальмахова,— его театр держали за руки два молодых парня. Третий, в одной синей исподней рубахе, наотмашь стегал Стальмахова по спине, и удовольствие сияло на его скуластом, безбровом лице. Стальмахов порой стонал, и вместе со стоном каждый раз вылетала злая ругань месяц. Репин стоял на крыльце. Потом повернулся к Климииу, улыбнулся злобно и нагло, хотел что-то сказать, но в этот момент его окликнули из дома, и он нехотя ушел. Через двор пронесли на руках раненого. Его бледное лицо корчилось от боли, но он, с трудом приподняв голову с плеча товарища, крикнул тем, что избивали Стальмахова:
— Так его, братцы, так... Давай наяривай, Васька! Не далее как в полуверсте трещали ружейные выстрелы, и порой над эпистолярный жанр двором рикошетом пролетала пуля, ведя за собой звенящую, рыдающую струну. И вдруг, прорвав однообразную трескотню перестрелки, хлынула могучая волна криков торжества и злобы, пролизанная воплями и стонами... Стрельба сразу приблизилась.
Комментариев нет:
Отправить комментарий