От Веры Игорь научился и привык составлять для себя такие карточки на месяц, на неделю. Так приятно бывало против какой-нибудь строчки — прочесть книгу, увидеть выставку — поставить жирный плюс. Игорь втихомолку заглядывал и в Верины карточки: много ли там плюсов?
За последний месяц он не сделал ничего. И как нехорошо получилось в цехе. . . Выругавшись мысленно в адрес своего подшефного, Игорь не почувствовал облегчения. Нет, и за все это дело, по совести, не мог он поставить себе плюс.
Поселок зажег разноцветные окна. Гулкие в тишине женские голоса скликали ребятишек. По всем улицам из конца в конец только и разносилось:
— Во-ва-а
— Кла-роч-ка-а.
Один голос пронзительно и неутомимо выводил фальцетом:
— Све-ти-ик. Све-ти-ик.
«Через весь поселок, по диагонали орет, проклятая баба!» — подумал Игорь, ускоряя шаг.
Он издали увидел свет в комнате Ивана Васильевича и Веры и, кажется, впервые в жизни не обрадовался. А еще весной, бывало, он бегом летел домой, и этот свет да огонек на кухне у Афимьи Васильевны были маячками, добрым знаком того, что его ждут, любят, что он богато живет на земле.
Но разве сейчас не стал он во много раз богаче? Ведь это же правда, что теперь Ларису не узнать, — она действительно старается, учится, это все говорят. Разве не вправе он этим хоть немного гордиться? Разве это мало — быть в ответе за живую душу?
«Почему же мне так нехорошо? Все оттого, — тоскливо подумал он, — что недоглядел со шлифовкой...»
Комментариев нет:
Отправить комментарий