Воля и сила угадывались за этой сплоченностью.
И он начал раздеваться и по-отцовски ухаживал за детьми, расспрашивал, как ехалось им, сильно ли замерзли в пути. И только острый язычок остался на минуту наедине с женой, не удержался, сразу спросил:
— Что случилось, Анастасия? Надеюсь, не прихоть толкнула тебя оставить теплый дом в Константинополе и пуститься в дальний, небезопасный зимой путь.
— Не до прихотей, муж мой. Нет у нас уже дома, выкинули нас из тепла на зиму гдядя.
— Как это?
— А вот так. Константинополь поднялся на своего императора. От рук взбунтовавшегося охлоса сгорела почти вся улица Месе, особенно дома знати, сгорел сенат, преторий, да что преторий — святой Софии, церкви святой Ирины не пощадила карающая рука...
Вот только когда Хпльбудий окончательно забыл, что он воин и стратег. И впился глазами в жену, что редко позволял себе, и замолк, и молчание его длилось дольше, чем требовали приличия.
— Не может быть! А что же император?
Комментариев нет:
Отправить комментарий