Отстегнул и снял ногу.

Комиссар Кожевников заканчивал писать политдонесение, когда в штаб детский дом вбежал запыхавшийся моторист:
— Товарищ комиссар! Революционный летчик Киш без ноги. Только что сам видел...
— Как... без ноги? — не понял Кожевников.
— Отстегнул и снял ногу. Без ноги...
Вошел Спатарель. Он слышал, о чем речь, сказал:
— Сам до последнего времени не знал, что у него протез. Вот почему он не расставался с тростью. А хромать вроде не хромает...
— На протезе?! — удивился комиссар, и густые брови его ушли под козырек фуражки.
— Удивляюсь, каким образом он сумел убедить врачей, чтобы разрешили ему летать.
— А ведь действительно незаметно почти... внешне. Не хромает. Так, чуть-чуть...
—Да, но чего все это ему стоит, — отвечал командир. — Я тут как-то разговаривал с полковым врачем: говорит, что культя растерта до крови... А он твердит, что надо, мол, побольше ходить, двигаться: до мозолей, мол.
— Характер!..
— Да-а, характер, — согласился с комиссаром командир.
А Ганя Киш и Добров в это время сидели на скамейке, отдыхая, и о чем-то мирно беседовали. Добров частенько между полетами затевал разговор с немногословным венгром, интересуясь, как тот стал летчиком, расспрашивал о его стране... Доброву довелось, побывать, правда недолго, в местечке близ венгерского приграничного городка Кишварда во время первой ми¬ровой войны. И хотя это событие в его солдатской жизни являлось эпизодом, не более, он считал, что побывал за границей.
Часто свой разговор Добров так и начинал:
— Когда я был в Венгрии... Или:
— Лучше нет свиных сосисек, чем в Венгрии... *** Сейчас он спрашивал у добродушного Киша, как
называется тот или иной металл по-русски и по-венгерски.
— А вот скажи ты мне, как по-вашему, по-венгерски, будет железо? — интересовался Добров, простодушно глядя на чугунную печку-буржуйку.
— Желэзо? — переспрашивал Киш.
— Да.
— Желэзо, васат будет по-нашему желэзо.
— Железо ведь главный, большой металл. А как будет по-вашему большой?..
— Надь.
— А вообще — металл?
Киш думал, будто вспоминал что-то, коротко отвечал:
— Феме...
— А золото, например? — не унимался Добрзз. На губах венгра появлялась чуть заметная улыбка,
темные немигающие глаза смотрели серьезно.