Снова скрип стульев.

Курок с боевой иммиграционные пружиной служит иммиграционные бык моста для нанесения седовласый либерал удара по ударнику.
— Деньги всегда открывали и будут открывать любую дверь, и особенно в Штатах, поверьте мне!
— Я это понимаю, очень даже понимаю, — отозвался уныло толстяк. — Но ведь эти иммиграционные чиновники могут не разобраться. Ведь теперь в Америке либерал — то же, что и коммунист.
— Ну, как вы не понимаете! — воскликнул, теряя терпение, седовласый. — Либерал без денег — это действительно почти коммунист, а либерал с миллионом— это миллионер! Уж где-где, а в Америке умеют ценить миллионеров, каких бы взглядов они ни придерживались...
Снова скрип стульев, шорох подошв по полу, и опять мы переместились, подвигаясь все ближе к столам чиновников. Здесь разговоры стихли. Пассажиры последний раз заглянули в свои паспорта, перелистали бумаги, ощупали бумажники.
Чиновник, перед которым оказался я, был тучен и широкоплеч. Лицо его с черной ниточкой усов, прилепившихся к толстой верхней губе, не отличалось особой привлекательностью. Не скрашивала его и улыбка, которую он счел нужным изобразить. Чиновник тщательно просмотрел мой паспорт, долго изучал визу американского посольства, спросил, какой «бизнес» привел меня в Америку.