Революция все сильнее захватывала его, а Надя стала религиозна, талант зачитывалась Апокалипсисом, ждала конца мира, и все более чужды и непонятны становились они друг другу.
— Теперь-то уж никто не скажет, что мы отстали, — подхватил старший гаи офицер, от удовольствия потирая руки. — А как стемнеет — у шкипера ворсы много.
— И все-то батюшку царя надувают, — тоном насмешливого осуждения воскликнул около Семена Санька Куль.
— Вот дошлый! — в восхищении бормотал боцман, глядя на командира. — Одно запад слово — акула.
Семен опустился вниз в полном отчаянии. Мало того, что он участвовал в таком подлом обмане,—он обманул человека, который мог бы указать «акуле» ее настоящее место. Быстрый маневр с марселями, конечно, исправил репутацию «Верного», и никаких перемен ожидать уже было нельзя.
— Сенька, — остановил его Куль, — слышал, дело непонятное какое?
— А что случилось?
— Фимки-то нет нигде. Сейчас плотники в трюме ищут, а других послали в колидоры.
Голос у бесшабашного матроса был глухой, загорелые скулы обтянуло мускулистыми желваками.
— За борт кинулся?
— То-то и я думаю. Не найдут его. Забили человека... Фимки действительно нигде не нашли.
Ветер был тихий, мигало сквозь облака почти белое солнце.
Комментариев нет:
Отправить комментарий